Анна Довбах, ЕАСВ
2 марта 2020 года, Вильнюс
Мне не всегда хватает сил оставаться оптимисткой в этом нескончаемом танце «шаг вперед и два назад». Вот и сейчас когда синхронно в Казахстане, Украине и России ужесточаются законы о пропаганде наркотиков через интернет и теперь рискованно станет распространять любую информацию о безопасном употреблении, о спасении жизни друга от передозировок или о сохранении здоровья для людей, употребляющих наркотики, у меня появляется стойкое ощущение возврата в дикие 90-тые, если не в Средневековье. Вызовы у нас все те же – неуважение к человеческому достоинству и жизни, крики о международном сговоре «соросят», уменьшение ресурсов для адвокации, угроза свободе активистов.
В июле 2019 года мы с Руководящим комитетом вместе думали над стратегией ЕАСВ на следующие 5 лет, и в нашем анализе вернулись на два десятка лет назад, вспоминая весь совместный путь – что нас вдохновляло все эти годы, что давало силы, чего удалось добиться, на какие тяжелые компромиссы пришлось пойти, о чем сейчас сожалеем. Это очень полезное осмысление, оно дает возможность в перспективе увидеть, куда мы идем дальше, что из приобретенного опыта можем использовать.
1997 (или даже раньше) – 2004 «Эра героев снижения вреда»
Что на момент прихода идей снижения вреда в регион было? Широкое и видимое распространение опиатных наркотиков как ответ на социально-экономический кризис, резко появившуюся бедность и ощущение бесперспективности. Потребление и приготовление веществ практикуется рискованное. И как следствие – взрыв инфекций, таких как ВИЧ, гепатиты среди употребляющих людей. Какая есть помощь в странах: советские вытрезвители и наркодиспансеры, созданные центры СПИДа, где еще практически нет АРВ. Социальные услуги, ориентированные на потребности клиентов, существуют только в прекрасных зарубежных учебниках. Права человека и гуманность – ценности очень привлекательные, но сильно «космические». Именно тогда из первых тренингов «Врачей без границ», со встреч с консультантами Института Открытого общества появляются креативные, не видящие преград, смелые люди, первопроходцы снижения вреда в регионе Восточной Европы и Центральной Азии (ВЕЦА) с высокой мотивацией, верой в успех, энтузиазмом. Казалось тогда, что все возможно, хоть ресурсов еще не было, а проектов внедрялось всего несколько в каждой стране региона, но зато каких – интегрированных, профессионально открытых и интересных.
2004-2011 – «Расширение программ и золотой век Глобального Фонда»
Это был сильный ход – включить в программы Глобального фонда (ГФ) для борьбы с ВИЧ, ТБ и малярией услуги по снижению вреда. С такими средствами пилотные программы для людей, употребляющих наркотики, действительно получили шанс стать доступными на страновом уровне. Начались национальные поведенческие исследования, появилось много научной доказательной базы по эффективности снижения вреда уже из нашего региона, мы разработали много публикаций, материалов, обучили тысячи специалистов. Появились новые люди, управленцы, появились пресловутые «индикаторы охвата» и много четко структурированной отчетности. В некоторых странах была возможность внедрять очень инновационные программы, открыть комьюнити центры, нанять психологов и юристов для помощи людям, употребляющим психоактивные вещества. Жаль, что возможность такая была совсем недолго.
Главный компромисс, на который мы тогда пошли – мы приравняли снижение вреда и профилактику ВИЧ среди людей, употребляющих наркотики. Именно тогда типовые проекты сделали услуги снижения вреда подобием на нидлмат (аппарат по выдаче шприцев и игл): выдали несколько шприцев (не больше 7 в одни руки), инфоматериал и презерватив – уже охватили услугой. Оттуда происходит усеченное представление о минимальном пакете услуг по снижению вреда, который вообще к трансформации условий и качества жизни не относится, он не может повлиять на поведение, социальную ре-интеграцию, не дает безопасности, без которой невозможно думать о здоровье.
2011-2017 – «Стабильность и переход»
Глобальный фонд и другие международные доноры начали уходить из стран со средним доходом, и это привело к тому, что большинство настоящих услуг снижения вреда, как комьюнити центр или юридическая помощь, в проектах были сокращены. В странах расчетная стоимость одного клиента в год упала со 100 долларов на человека до 40 долларов, а потом до 15, и таким образом настоящая консультационная помощь со стороны социального работника свелась к нулю. Протестов стало меньше, а хорошо спланированного активизма как рутинной работы – больше. Главная тема адвокации – необходимость перехода на местное финансирование. На региональном уровне запустили проект ГФ «Снижение вреда работает, обеспечьте финансирование». Региональная сеть получила необходимые ресурсы для политического влияния, появилось понимание государственных механизмов (как формируются бюджеты, пишутся законы), стали активно коммуницировать с внешним миром. Мое стойкое ощущение в те годы было, что мы всадники апокалипсиса, вещающие о окончании финансирования со стороны ГФ, а нам не хотят верить и отворачиваются. В то время сообщество стало более активно участвовать в страновых координационных механизмах, появилась новая волна лидеров сообщества и организаций в ряде стран.
2017 – 2019 – «Организационный кризис и возрождение Феникса»
Для многих стран и членов Ассоциации прекратились или оказались под риском закрытия услуги снижения вреда. Поиск новых альтернативных источников финансирования, новые партнерства и все более жесткая адвокация, а иногда и конкуренция за ресурсы – то что запомнится из этих лет. Для команды ЕАСВ это эпоха, полная адреналина, благодаря которой мы в ЕАСВ стали значительно лучше слышать и понимать друг друга. После реорганизации члены Ассоциации лучше чувствуют своё значение для в организации. Организация стала реальной сетью с реальными членами и более прозрачными механизмами. Мы сильные, когда мы в кризисе – урок этих пары лет для меня. Перед новыми/старыми угрозами, более четкий приоритет на декриминализацию и гуманную наркополитику. Ресурсов у Ассоциации немного, и поэтому нужно концентрироваться на том, что серьезно повлияет на выживание услуг снижения вреда в регионе, на их качество и доступность.
Что хочется взять в будущее из этого нашего совместного пути? Ориентацию на ценности и свободы, профессионализм, лидерство и командный дух. После всех компромиссов и зависимости от представлений доноров, мы выходим на переговоры с местной властью. Сможем ли мы показать настоящую ценность снижения вреда для города? Сможем ли общими усилиями вернуть то первичное понимание качества комплексных услуг социальной поддержки для людей, употребляющих наркотики? Молодежь употребляет другие, новые вещества, и мы снова учимся строить доверие с клиентами, привлекаем медицинских специалистов (в этом случае – психиатров), думаем, какие материалы будут полезны для сохранения здоровья и жизни. Для снижения вреда в новых условиях снова нужны законодательные изменения, свободный доступ к тестированию вещества, например.
Как ни печально, но сейчас наш прошлый опыт выживания и развития услуг помощи в опасных и критических условиях становится все более актуальным. Есть надежда, что мы стали чуть мудрее, сильнее и научились эффективно работать вместе. А значит, прорвемся. И наконец, между собой договоримся, на какие компромиссы мы идти не можем, как защитить качество снижение вреда, создать для людей безопасную и поддерживающую среду. Ведь в конечном итоге мы работаем, чтобы люди чувствовали себя людьми. И при всех изменениях самих услуг, принципы нашего содружества остаются неизменными. На этом и зиждется мой сегодняшний слабый оптимизм.