Криминализация людей, употребляющих психоактивные вещества в регионе Центральной и Восточной Европы и Центральной Азии (ЦВЕЦА), вместо поддержки здоровья и безопасности населения, лишь увеличивает финансовую и социальную нагрузку на государства. По статистике, среди людей, употребляющих инъекционные наркотики, примерно 58% за свою жизнь столкнутся с опытом тюремного заключения.[1]
Содержание человека в тюрьме в среднем стоит в в 2–6 раз дороже, чем оказание медицинской и социальной поддержки. Тем не менее, почти во всех странах региона ЦВЕЦА из-за фактической криминализации людей, употребляющих психоактивные вещества, снижение вреда и другие услуги здравоохранения серьезно недофинансированы и зависят от международных доноров. Согласно рекомендациям Всемирной организации здравоохранения, охват людей, употребляющих опиоиды, услугами опиоидной заместительной терапии (ОЗТ) должен составлять не менее 40%. Между тем, большинство стран региона ЦВЕЦА едва достигает охвата в 20%.[2]
Опираясь на научно-обоснованные, ориентированные на здоровье и права человека подходы, правительствам следует перераспределить средства, направленные на выявление, судебное преследование и тюремное заключение, людей, употребляющих психоактивные вещества, на услуги здравоохранения и снижения вреда на уровне сообществ.
Ниже можете найти 11 утверждений, за которыми следуют аргументы в их поддержку, основанные на существующих практиках и научно-обоснованных данных. Этот карманный справочник был разработан для помощи в адвокации перераспределения средств из бюджетов правоохранительных органов в бюджеты здравоохранения на услуги снижения вреда для людей, употребляющих психоактивные вещества.
Это руководство является дополнением к оценке «Цена криминализации»: https://old.harmreductioneurasia.org/ru/criminalization-costs/.
Одним из примеров экономической эффективности[1] снижения вреда является работающая в США программа перенаправления, осуществляемая полицией (Law Enforcement Assisted Diversion – LEAD). Впервые LEAD была введена в округе Кинг, штата Вашингтон, США для снижения уровня рецидивизма среди лиц, совершивших преступления, связанные с наркотиками и секс-работой (карта). LEAD включает в себя три основных компонента: первичное перенаправление в момент остановки на улице, кейс-менеджмент в контексте снижение вреда и постоянную юридическую помощь и координацию. Благодаря кейс-менеджменту и другим услугам по поддержке, 58% людей, подозреваемых в мелких уголовных правонарушениях, связанных с наркотиками и секс работой, реже подвергались аресту[2]. Кроме того, издержки на уголовное и судебное преследование, включая следственный изолятор, для участников программы LEAD были значительно ниже, чем для участников контрольной группы (людей, не участвующих в подобной программе): 4763 долларов США (USD) – для группы LEAD и 11 695 долларов США – для контрольной группы[3].
В конце 1990-х годов употребление психоактивных веществ стало серьезной проблемой в Португалии, что потребовало системных изменений в законодательстве страны[4]. В основном это было связано с инъекционным употреблением героина и риском распространения ВИЧ/СПИДа и вирусных гепатитов. В попытке решить эту проблему 16 февраля 1998 года правительство учредило Комиссию по Национальной стратегии борьбы с наркотиками. В своем докладе за 1998 год Комиссия рекомендовала декриминализацию как лучший способ сократить потребление наркотиков и злоупотребление ими. В 2000 году Совет министров разработал политические рекомендации, которые соответствовали рекомендациям Комиссии, и включил предложение о полномасштабной декриминализации. 29 ноября 2000 года парламент при поддержке президента принял закон № 30/2000, гарантирующий выполнение рекомендаций Совета. 1 июля 2001 года, когда закон вступил в силу, Португалия стала первой европейской страной, декриминализировавшей употребление и хранение всех видов запрещенных наркотических средств. В Португалии после декриминализации в 2001 году и создания Комиссий по разубеждению (Dissuasion Commissions) доля осужденных за правонарушения, связанные с наркотиками, среди заключенных снизилась с 44% в 1999 году до менее 21% в 2012 году[5]. При этом, средние затраты на людей, употребляющих психоактивные вещества прошедших через Комиссии (2005–2011 гг.) были ниже, чем для тех, кто имел судебные дела (в среднем 357 евро против 525 евро)[6]. Кроме того, число людей, выбирающих добровольное лечение от наркозависимости, увеличилось на 60% в период с 1998 по 2008 год[7].
[1] Collins, S.E., Lonczak, H.S., &Clifasefi, S.L. (2019) Seattle’s law enforcement assisted diversion (LEAD): program effects on criminal justice and legal system utilization and costs. Доступно на: Правоохранительная деятельность Сиэтла (LEAD): влияние программы на уголовное правосудие, использование правовой системы и расходы
[2] Collins,S.E.,Lonczak,H.S.,&Clifasefi,S.L. (2015) LEAD Program Evaluation: Criminal Justice and Legal System Utilization and Associated Costs. Available at: https://56ec6537-6189-4c37-a275-02c6ee23efe0.filesusr.com/ugd/6f124f_2f66ef4935c04d37a11b04d1998f61e2.pdf
[3] Ibid.
[4] The Portuguese drug policy framework. EHRA. Available at: https://old.harmreductioneurasia.org/wp-content/uploads/2018/11/Portugal_twe.pdf
[5] After decriminalization and introduction of Dissuasion Commissions, the proportion of drug-related offenders in prison populations declined from 44% in 1999 to under 21% in 2012. Transform drug policy foundation. Available at: https://transformdrugs.org/drug-decriminalisation-in-portugal-setting-the-record-straight/
[6] Silvestri A., Gateways From Crime To Health: The Portuguese Drug Commissions’(Report, Winston Churchill Memorial Trust, 2014) 11-12. Avaliable at: https://www.wcmt.org.uk/fellows/reports/drug-use-health-issue-learning-portuguese-policies
[7] Gender and drug policy: exploring innovative approaches to drug policy and incarceration, The Portuguese model for decriminalizing drug use, Marie Nougier, https://www.wola.org/gender-drug-policy-exploring-global-innovative-approaches-drug-policy-incarceration/
Тюрьма, как правило, не удерживает людей от употребления наркотиков, но, в значительной мере, негативно влияет на здоровье и социально-экономический статус людей, употребляющих психоактивные вещества. Хранение психоактивных веществ, даже для личного употребления, является уголовным преступлением в большинстве стран ЦВЕЦА. Люди с историей употребления психоактивных веществ или расстройств, связанных с их употреблением, составляют значительную часть заключенных. Несмотря на предположение, что заключение в тюрьму лиц, совершивших преступления, связанные с наркотиками, оказывает сдерживающий эффект, существует мало эмпирических данных, подтверждающих эту гипотезу[1]. Лишение свободы в основном отрицательно сказывается на здоровье и социально-экономическом статусе людей, употребляющих психоактивные вещества. Заключенные относятся к уязвимым группам населения с высокой заболеваемостью. Они часто имеют низкий уровень медицинского сопровождения, в связи с ограниченным предыдущим доступом к услугам здравоохранения из-за неравенства в образовании, социальном и экономическом положении.
По статистике примерно каждый третий заключенный в мире, употреблял психоактивные вещества хотя бы один раз, за время нахождения в тюрьме[2]. Несмотря на это, в регионе ЦВЕЦА 17 из 29 стран предоставляют ОЗТ в тюрьмах, только в пяти странах действуют программы игл и шприцев (ПИШ), и только в четырех доступны обе услуги[3].
Распространенность ВИЧ, гепатита С и активных форм туберкулеза непропорционально выше среди заключенных, особенно среди тех, кто употребляет инъекционные наркотики. Обзор доступных исследований показал, что у людей, употребляющих инфекционные наркотики в 6 раз выше распространенность ВИЧ и более чем в 8 раз распространенность гепатита С по сравнению с заключенными, не употребляющими инъекционные наркотики[4]. Наличие судимости по уголовной статье серьезно ограничивает возможности трудоустройства и образования, еще больше отдаляя людей с проблемным употреблением наркотиков от продуктивного возвращения в общество[5]. Работодатели могут сталкиваться с прямыми препятствиями при приеме на работу ранее заключенных лиц, кроме того, они могут не желать рисковать, нанимая лиц с криминальным прошлым.
[1] Mitchell, O., Cochran, J. C., Mears, D. P., & Bales, W. D. (2017). The effectiveness of prison for reducing drug offender recidivism: a regression discontinuity analysis. Journal Of Experimental Criminology. Available at: The effectiveness of prison for reducing drug offender recidivism: a regression discontinuity analysis
[2] World Drug Report 2019 (United Nations publication, Sales No. E.19.XI.8). Available at: https://wdr.unodc.org/wdr2019/prelaunch/WDR19_Booklet_1_EXECUTIVE_SUMMARY.pdf
[3] Stone K, Shirley-Beavan S (2018) Global State of Harm Reduction 2018. Harm Reduction International: London. Available at: https://www.hri.global/files/2019/02/05/global-state-harm-reduction-2018.pdf
[4] World Drug Report 2019 (United Nations publication, Sales No. E.19.XI.8). Available at: https://wdr.unodc.org/wdr2019/prelaunch/WDR19_Booklet_1_EXECUTIVE_SUMMARY.pdf
[5] Council of Europe; Pompidou Group (ed.): “Mental Health and Addiction in Prisons. Written contributions to the International Conference on Mental Health and Addictions in PrisonsChapter: Drug use, mental health and drugs in prisons. Available at: https://rm.coe.int/mental-health-and-addiction-in-prisons-written-contributions-to-the-in/168075f532
Общая позиция системы ООН по наркотикам[1] призывает государства:
«Содействовать альтернативам осуждению и наказанию в соответствующих случаях, включая декриминализацию хранения наркотиков для личного употребления, и продвигать принцип пропорциональности…»
Некоторыми странами были внедрены альтернативы тюремному заключению за правонарушения, связанные с наркотиками[2], такие как штрафы, отсрочка исполнения наказания, условное освобождение, исправительные работы и т.п.
(Молдова, Кыргызстан). В некоторых существует возможность прохождения лечения и реабилитации в качестве альтернативы тюремному заключению (Россия[3], Латвия). Другие перенаправляют людей к социальным работникам и в услуги снижения вреда без какого-либо взаимодействия с системой правосудия (программа LEAD в США и SUTIK в Эстонии).
На самом деле, большинство из перечисленных альтернатив имеет ограниченную эффективность. Принудительное лечение часто не работает. Штрафы, условное осуждение, отсрочка исполнения наказания и исправительные работы не избавляют от наличия судимости, а еще больше обременяют наиболее маргинализированных и уязвимых представителей общества. Тем не менее, лишение свободы часто рассматривается как мера для предотвращения употребления наркотиков, что приводит к значительным экономическим издержкам и идет в ущерб финансированию услуг снижения вреда.
[1] UN System Common Position on Drugs (2018). Available at: https://www.unsceb.org/CEBPublicFiles/CEB-2018-2-SoD.pdf
[2] Stevens, A., Hughes, C. E., Hulme, S., & Cassidy, R. (2019). Depenalization, diversion and decriminalization: A realist review and programme theory of alternatives to criminalization for simple drug possession. European Journal of Criminology. Available at: https://journals.sagepub.com/doi/full/10.1177/1477370819887514#articleCitationDownloadContainer
[3] Golichenko, M., Chu, S.K.H. Human rights in patient care: drug treatment and punishment in Russia. Public Health Rev 39, 12 (2018). Available at: https://publichealthreviews.biomedcentral.com/articles/10.1186/s40985-018-0088-5
Криминализация употребления психоактивных веществ отпугивает людей от программ лечения и отрицательно сказывается на их здоровье и благополучии. Последние данные показали, что тюремное заключение связано с повышением риска инфицирования ВИЧ на 81% и гепатитом С – на 62%. Лишение свободы ограничивает возможности трудоустройства и образования и отдаляет бывших заключенных, от возвращения в общество в качестве продуктивных граждан.
Согласно докладу Верховного комиссара ООН по правам человека за 2018 год[1], люди, употребляющие психоактивные вещества, подвергаются повышенному риску пыток и жестокого обращения (в период содержания под стражей). Эксперты по правам человека пришли к выводу, что использование абстинентного синдрома («ломки») для получения информации или признаний, а также для наказания или запугивания или принуждения может быть приравнено к пыткам. Как международные, так и региональные документы по правам человека запрещают пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение с людьми в тюрьмах или других местах содержания под стражей.
«Основным препятствием для доступности лечения является криминализация личного употребления и хранения наркотиков. Исследования показывают, что более 60 процентов людей, употребляющих инъекционные наркотики, в какой-то момент своей жизни оказались в заключении. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам (см. E / C.12 / PHL / CO / 5-6), Верховный комиссар Организации Объединенных Наций по правам человека (см. A / HRC / 30/65), Специальный докладчик по праву на здоровье (см. A / 65/255) и Глобальная комиссия по ВИЧ и закону рекомендовали рассмотреть возможность устранения барьеров в реализации права на здоровье, в том числе путем декриминализации личного употребления и хранения наркотиков. Отчеты также указывают на то, что декриминализация употребления и хранения наркотиков вместе с обеспечением непрерывной поддержки, профилактики и лечения может привести к снижению общего употребления и смертности от наркотиков »[2].
[1] Report of the Office of the United Nations High Commissioner for Human Rights (2018). Available at: https://www.unodc.org/documents/commissions/CND/2019/Contributions/UN_Entities/A_HRC_39_39.pdf
[2] Ibid.
По оценкам ЮНЭЙДС, 56% – 90% людей, употребляющих инъекционные наркотики во всем мире, окажутся в тюрьме на определенном этапе своей жизни[1]. В глобальном масштабе показатель распространенности употребления психоактивных веществ в течение всего срока жизни человека для пенитенциарных учреждений колеблется от 2% до 76%[2]. Существует множество международных соглашений и правовых документов, в которых содержится призыв к государствам обеспечить доступ к услугам здравоохранения. В качестве примера – статья 12 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах гласит: «Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого человека на наивысший достижимый уровень физического и психического здоровья». Эта статья означает, что государство должно обеспечить доступ к медицинским услугам, включая услуги по снижению вреда, для всех людей (независимо от того, заключены они в тюрьму или нет).
Медицинские последствия употребления наркотиков в местах лишения свободы включают острый абстинентный синдром, который в некоторых случаях может привести к смерти; инфекционные заболевания; сопутствующие психические расстройства; а также передозировки и интоксикацию (отравление веществом).
Чтобы обеспечить надлежащие условия содержания для данной группы заключенных, всем пенитенциарным учреждениям необходимо предоставить:
- Доступ к качественной ОЗТ для всех нуждающихся и возможность продолжить ее получать после освобождения. Согласно ВОЗ, «программы ОЗТ в тюрьмах показали свою эффективность для снижения частоты употребления инъекционных наркотиков и снижения совместного использования инъекционного инструментария, если предоставляется достаточная дозировка и лечение на более длительные периоды времени». Риск передачи ВИЧ и других передаваемых через кровь вирусов среди заключенных также, вероятно, будет снижен». ВОЗ также провела анализ опубликованных и неопубликованных данных об эффективности ОЗТ в тюрьмах, который показал, что люди, употребляющие инъекционные наркотики и получающие заместительную терапию метадоном в тюрьмах, сообщают о значительно меньшем количестве инъекций в неделю, чем те, кто не получает лечения. Более того, качественная и доступная ОЗТ повышает безопасность тюрьмы, а также способствует улучшению здоровья и благополучия заключенных, а также оказывает положительное влияние на поведение в учреждениях. Различные исследования, проведенные среди заключенных и тюремного персонала, показали, что ОЗТ в тюрьмах снижает тревогу среди заключенных, помогает предотвратить незаконный оборот метадона в тюрьмах, а также снижает агрессивное поведение заключенных, которое обычно вызывано абстиненцией[3].
- Доступ к принадлежностям для употребления наркотиков (таким как иглы, шприцы, спиртовые салфетки и т.д.). Исследования показывают, что в тюрьмах, где ПОШ не существует, и трудно пронести иглы и шприцы в тюрьму, 15-20 человек могут делать инъекции с использованием того же инструментария[4]. В некоторых случаях заключенные изготавливают инструментарий из закаленного пластика и шариковых ручек, что создает большой риск повреждения вен и приводит к серьезным инфекциям[5]. Более того, некоторые исследования показывают, что заключенные не раскрывают свой положительный ВИЧ-статус из-за боязни не получить шприц, чтобы поделиться с другими заключенными в будущем. Это всего лишь несколько примеров того, зачем нужны ПОШ в тюрьмах и как они способствуют сокращению общего использования шприцев, что также означает сокращение новых случаев ВИЧ-инфекции.
- Доступ к консультированию и психосоциальной помощи, а также доступ к тестированию и лечению ВИЧ, гепатита С, туберкулеза и заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП). Тестирование на ВИЧ и последующие консультирование позволяют людям получить доступ к лечению и получить информацию по соответствующим вопросам. Кроме того, консультирование и тестирование должны быть добровольными и конфиденциальными, поскольку в другом случае они могут оказать негативное влияние на здоровье отдельных заключенных.
- Наличие персонала, обученного и подготовленного применять налоксон. Очень важно обучить персонал тюрьмы, а также заключенных тому, как применять налоксон в экстренных случаях, чтобы спасти жизнь людей. В большинстве случаев, при передозировке, тюремный персонал должен искать врача, который может оказать первую помощь. Но в случае передозировки – каждая секунда на счету. Результаты новой программы профилактики и обучения передозировкам опиоидов в исправительном учреждении с минимальным уровнем безопасности в Нью-Йорке показали, что многие сотрудники исправительных учреждений и сотрудники, занимающиеся условно-досрочным освобождением, признают необходимость применения налоксона в своих сообществах[6].
[1] The Gap Report 2014, UNAIDS https://www.unaids.org/sites/default/files/media_asset/05_Peoplewhoinjectdrugs.pdf
[2] Carpentier, C., Royuela, L., Montanari, L., & Davis, P. (2018). The global epidemiology of drug use in prison. In S. A. Kinner & J. D. “J.” Rich (Eds.), Drug use in prisoners: Epidemiology, implications, and policy responses (p. 17–41). Oxford University Press. https://doi.org/10.1093/med/9780199374847.003.0002 Available at: Available at: https://psycnet.apa.org/record/2018-08996-002
[3] WHO Library Cataloguing-in-Publication Data, Effectiveness of interventions to address HIV in prisons / Ralf Jürgens. (Evidence for Action Technical Papers) Available at: https://www.who.int/hiv/idu/OMS_E4Acomprehensive_WEB.pdf
[4] Small W et al. (2005). Incarceration, addiction and harm reduction: inmates experience injecting drugs in prison. Substance Use & Misuse, 40: 831-843 843 Available at: Incarceration, Addiction and Harm Reduction: Inmates Experience Injecting Drugs in Prison; Correctional Service Canada (1994a). HIV/AIDS in Prisons: Final Report of the Expert Committee on AIDS and Prisons. Ottawa: Minister of Supply and Services Canada; Taylor A, Goldberg D (1996). Outbreak of HIV infection in a Scottish prison: why did it happen? Canadian HIV/AIDS Policy & Law Newsletter, 2(3): 13-14
[5] Small W et al. (2005). Incarceration, addiction and harm reduction: inmates experience injecting drugs in prison. Substance Use & Misuse, 40: 831-843; Taylor A, Goldberg D (1996). Outbreak of HIV infection in a Scottish prison: why did it happen? Canadian HIV/AIDS Policy & Law Newsletter, 2(3): 13-14 Mahon, 1996; Hughes RA (2003). Illicit drug and injecting equipment markets inside English prisons: a qualitative study. Journal of Offender Rehabilitation, 37(3/4): 47-64.
[6] Harm Reduct J. 2015; 12: 51. Published online 2015 Nov 5. doi: 10.1186/s12954-015-0084-8, Overdose prevention for prisoners in New York: a novel program and collaboration, Howard Zucker, Anthony J. Annucci, Sharon Stancliff, and Holly Catania. Available at: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4635619/
Налогоплательщики финансируют чрезмерные бюджеты на содержание полиции, тестирование на наркотики, следственные изоляторы, тюрьмы, медицинских работников, общественных защитников, прокуроров и суды. В исследовании ЕАСВ «Цена криминализации» вы можете найти оценку расходов по стоимости тюремного заключения в странах региона ЦВЕЦА. После освобождения из тюрьмы возникают дополнительные расходы для реинтеграции бывших заключенных в общество. Криминализация также создает другие риски и угрозы, такие как инфекции, передозировки и проблемы с психическим здоровьем. Криминализация ведет не только к социальной изоляции, стигме и дискриминации в отношении людей, употребляющих психоактивные вещества, но также истощает государственный бюджет.
[1] Jack Stone, PhD, Hannah Fraser, PhD, […], and Peter Vickerman, Incarceration history and risk of HIV and hepatitis C virus acquisition among people who inject drugs: a systematic review and meta-analysis. Available at: https://www.thelancet.com/journals/laninf/article/PIIS1473-3099(18)30469-9/fulltext
[2] Regional Report: Programmatic and Finance Gaps for Key Populations in a Selection of Eastern Europe and Central Asia Countries, Eurasian Harm Reduction Network (EHRN), East Europe and Central Asia Union of PLWH, 2017