Старший программный специалист ЕАСВ Мария Плотко поговорила с председательницей правления Клуба «Свiтанок» Светланой Мороз о проведенном исследовании «Доступ женщин, употребляющих наркотики, к услугам сексуального и репродуктивного здоровья, ВИЧ и снижения вреда в Донецкой и Луганской области», адвокации за права женщин, употребляющих наркотики, а также ситуации с гендерно-чувствительными услугами в Украине.
Клуб “Свiтанок” – это первая организация в Донецкой области созданная ВИЧ-позитивными людьми, употребляющими наркотики. Клуб «Свiтанок» оказывает помощь ВИЧ-позитивным и наркозависимым людям. Начиная с 2012 года, «Світанок» сфокусировано работает с маргинализированными женщинами.
Расскажи, пожалуйста, про ваше исследование. Как оно появилось и какие у него результаты?
Все началось в 2018-ом году, когда мы планировали в Свитанке наш первый такой значимый и большой проект, направленный конкретно на сексуальное и репродуктивное здоровье женщин, употребляющих наркотики в Донецкой и Луганской областях. Это зона военного конфликта в Украине. Финансировали проект «Врачи Мира» из офиса в Париже. У нас были три основные задачи. Первая – это приблизить доступ женщин к сервисам. Вторая – изучить их потребности. И третья – построить сеть дружественных медучреждений и врачей.
В рамках второй цели по изучению потребностей, мы решили провести исследование силами сообщества. В итоге мы опросили 150 женщин, употребляющих наркотики: 100 из Донецкой области, 50 из Луганской. Это исследование помогло нам лучше понять социально-экономические, и другие барьеры, в том числе внутренние и связанные с военным конфликтом, которые препятствуют доступу женщин к услугам сексуального и репродуктивного здоровья и не только.
Мы провели два круглых стола в Северодонецке и Краматорске, на которые пригласили как можно больше, так называемых, стейкхолдеров – представителей власти, правоохранительных органов, социальных служб, и конечно, представителей сообщества людей, употребляющих наркотики, женщин, употребляющих наркотики. В начале прошлого года на основе отчета мы подготовили вопросы к государству Украины в контексте выполнения Конвенции ООН по Ликвидации всех форм Дискриминации в отношении Женщин (КЛДЖ) и выступили на заседании Комитета в Женеве.
Как стейкхолдеры в Украине отреагировали на результаты вашего исследования?
По-разному было. В Северодонецке мне запомнилось женщина, которая отвечает за надзор над работой правоохранительных органов. Услышав некоторые истории, связанные с полицией, она попросила ссылку на полный текст исследования, чтобы ознакомиться. Мы, в свою очередь, на этом круглом столе узнали, что когда переводили областной наркологический диспансер из Луганска в Северодонецк, от него осталось только мужское отделение, а женское – нет. То есть, получается, наркологическую помощью в стационаре могут получить только мужчины. Представители местного сообщества стараются этот вопрос дальше пробивать, но, к сожалению, пока они не сильно продвинулись.
В Краматорске представительница департамента областного отдела здравоохранения очень удивилась, услышав, что женщины не обращаются за АРВ-терапией. “А как получается, что у вас женщины не обращались за АРВ-терапией? Она же в доступе”. Пришлось дискутировать о том, что не всегда наличие АРВ-препаратов в СПИД-центре или в кабинете инфекционных заболеваний гарантирует то, что женщина, употребляющая наркотики, за ней обратится. Необращение может быть связано с другими, так называемыми, социальными детерминантами, этому препятствует стигма, дискриминация, бедность, отсутствие информации.
Результаты нашего исследования также пригодились инициативной группе женщин, употребляющих наркотики, из Славянска, когда они вошли в областной координационный совет по СПИДу и туберкулезу и делали доклад.
Как тебе кажется, услышали ли вас чиновники? Помогло ли это исследование добиться каких-то изменений?
Говоря о работе областных координационных советов, мы иногда просто радуемся, что они собираются. В принципе, они достаточно, скажем так, сочувственно реагируют. Но, другой вопрос, что нам хочется какой-то политической воли больше, каких-то конкретных действий, а с этим уже сложнее.
В довоенные времена, у нас было много эффективных решений, тогда это сотрудничество давало результаты. В нынешней ситуации ВИЧ-позитивные люди, ключевые сообщества, еще не стали приоритетными группами, к сожалению. Приходится каждый раз доказывать, что нельзя эти группы замалчивать. Чиновники до сих пор живут стереотипами, что вот есть лечение, есть заместительная терапия, АРВ-терапия – что вам еще надо?
Поэтому вопросы, связанные с правами человека, со стигмой, дискриминацией, и тем более с гендерным неравенством, очень трудно транслировать, убеждать чиновников в том, что эти вопросы надо решать. Наше исследование является одним из немногих ресурсов и аргументов.
Мы еще фильм сняли в сотрудничестве с Drug Users News, он так и называется – “В ожидании рассвета. Женщины Донбасса”. Свiтанок – это рассвет на русском языке, вот такая вот вышла игра слов. В этом фильме есть история женщины, которую пытали в «ЛНР» (Луганская народная республика) в 2014-ом году за то, что она участница заместительной терапии. У Свитанка есть своя история с Наташей Зелениной, получившей 11 лет за контрабанду наркотиков в так называемой ДНР (Донецкая народная республика). Мы до сих пор бьемся за ее освобождение, получено промежуточное решение Европейского суда по правам человека, её включили в списки обмена, но она продолжает незаконно удерживаться на оккупированных территориях.
Когда мы рассказываем об этом в коалиции по КЛДЖ, другим женщинам, феминистским организациям, это помогает приблизить понимание, почему нельзя выкидывать из феминистской повестки группу женщин, употребляющих наркотики.
Расскажи про коалицию по докладу в КЛДЖ. Вы в первый раз в неё вошли?
Как Клуб «Свiтанок» – да, первый. Раньше мы через национальные организации входили, участвовали в разных встречах. Мне эта коалиция нравится тем, что она действительно очень разнообразна. Ей присуще настоящее diversity разных женщин: и те, кто страдает от множественной дискриминации, и традиционные для КЛДЖ ромские и сельские женщины. Мы добиваемся того, чтобы борьба за наших маргинализированных женщин тоже стала традицией. В этом году меня пригласили фасилитировать сессию, посвященную женщинам, живущим с ВИЧ, и женщинам, употребляющими наркотики.
Сейчас идет финализация коалиционного отчета, правда еще не понятно, когда Комитет будет рассматривать Украину, так как сама Украина по девятому периодическому отчету так и не отчиталась.
Как давно существует эта коалиция и кто ее координирует? Она только в рамках КЛДЖ работает или другими вопросами тоже занимается?
Существует коалиция не первый год, еще в 2014 году БО «Позитивные женщины» попросили делегировать представительницу, чтобы поделиться экспертизой о женщинах, живущих с ВИЧ. В 2017 году нас приглашали участвовать в составлении национального плана по мониторингу выполнения Конвенции и рекомендаций Комитета. Это тоже важный момент, когда мы не только отчеты пишем, но участвуем в процессах мониторинга на уровне страны.
Координирует работу Киевский Институт Гендерных исследований, у них хорошо налажено сотрудничество с Министерством социальной политики, с посольствами, фондами, которые продвигают женское равенство. В ноябре 2020 на вебинаре по обсуждению доклада в КЛДЖ собралось 140 человек. Я первый раз на национальном уровне встретила такую вовлеченность. Участвовали женские организации со всей Украины, плюс чиновники на уровне заместителей министров.
Возможно ли через эту коалицию выстраивать новые партнерства? Продвигать такие вопросы как, например, доступ женщин, употребляющих наркотики и/или живущих с ВИЧ, в шелтеры для женщин, переживших насилие?
Можно, конечно. Я думаю, в чем-то мы поспособствовали тому, что 2018-ом году премьер-министр Владимир Гройсман подписал новый образец положения по кризисным центрам/приютам, в котором из противопоказаний убрали инфекционные заболевания. То есть женщинам с ВИЧ открыли к ним доступ. Осталось проработать тему с, как у нас это написано, «с наркотическим или алкогольным опьянением».
В коалицию входит Уполномоченная по вопросам гендерной политики Екатерина Левченко. То есть, это те контактные персоны и люди, которые отвечают за формирование государственной политики в контексте гендерного равенства, и могут быть нашими союзницами.
А как бы ты оценила в целом ситуацию с гендерно-чувствительными сервисами в контексте ВИЧ в Украине?
Продвижение и внедрение гендерной чувствительности в программах по ВИЧ проходит очень ситуативно, не структурировано, не организованно, в большинстве своем через инициативы отдельных организаций. И я считаю, что до сих пор в Украине достаточно мало экспертизы и ресурсов в этой теме. Хотя это везде декларируется, но по факту настоящих гендерно-трансформативных услуг и интервенций – их очень мало. Обычно все ограничивается тем, что “мы выделяем финансирование женским организациям”. А то, что, в принципе, гендерная политика должна быть сквозной во всех организациях, которые занимаются ВИЧ-сервисом, это никак не продвигается, к сожалению.
Встречаются местные правительства, которые пытаются запретить использование слова “гендер” в нормативных документах, не принимают гендерные программы. Я уже молчу о запретах проведения маршей равенства в поддержку ЛГБТ-сообщества и межфракционные объединения в парламенте, выступающие за традиционные ценности. Нам предстоит проведение маршей женщин. Посмотрим. Это очень важное для нас мероприятие.
8 марта?
Да. В Киеве нас обычно охраняет очень много полицейских, потому что часто бывают нападения, обливание зеленкой, или газ могут брызнуть в глаза. Иногда некоторым кажется, что полицейских больше, чем участниц. Оргкомитет марша планирует систему безопасности, систему коммуникаций, систему передвижения, кто в какой колонне идет, кто организует скорую помощь, чтобы она сзади колонны ехала и была в доступе.
Такая жесткая реакция на то, что женщины защищают права?
Мало того, приходят антифеминистки, другие женщины и пытаются встать к нам в колонну и свои какие-то лозунги кричать – “Смерть феминизму” и все такое. А в «нестоличных» городах бывает все еще сложнее. Если полиция не работает адекватно, то очень страдают участницы маршей.
А как в оргкомитете марша относятся к женщинам, живущим с ВИЧ, и к женщинам, употребляющим наркотики?
Вот к женщинам, живущим с ВИЧ, – нормально, пока они не трогают тему секс-работниц и тему материнства для женщин, употребляющих наркотики. В прошлом году мы высказались в поддержку секс-работы и набежало много людей с критикой. То, что мы выступаем против статьи 164-ой Семейного Кодекса, где говорится, что основанием для лишения родительских прав может быть наркомания, алкоголизм, тоже не поддерживается и вызывает сопротивление.
Есть ли вообще вероятность, что в ближайшее время 164 статью отменят? Ведется ли какая-то адвокация на этот счет?
Организация ВОНА много работает по продвижению этой темы, вместе с Drug Users News сняли фильм “Мишени”, в также написали в офис Уполномоченного Верховной Рады по правам человека. Она ответила, что «не усматривает никаких признаков дискриминации».
Но, тем не менее, у нас была большая победа в прошлом году, 25-го февраля. В тот день, когда ЕСПЧ по России вынес решение, в пользу наркозависимой женщины, которую лишили родительских прав. В тот же день в Украине была выиграна апелляция в суде в Днепре по лишению родительских прав наркозависимой ВИЧ-положительной женщины. Активистка БО «Позитивные женщины» Людмила Коломоец вела это дело вместе с юристами.
Насколько доступна юридическая помощь женщинам в таких ситуациях?
Сейчас это направление активно развивается, даже Глобальный Фонд его поддерживает. Сейчас это уже на уровне национальной политики признается как приоритет, например, в стратегии комплексного ответа на барьеры по правам человека, которая включает доступ к правосудию для женщин из ключевых групп, включая женщин, употребляющих наркотики.
В 2020 году В рамках проекта Евразийского регионального консорциума «Нестандартное мышление: преодолевая трудности в адвокации силами сообщества для устойчивых и высококачественных услуг в связи с ВИЧ» при поддержке Фонда Роберта Карра для сетей гражданского общества (РКФ) ЕАСВ выдала 3 субгранта на продвижение исследований силами сообщества. Одним из победителей конкурса стал Клуб «Свiтанок».
